Утром, 12 сентября, к месту нашего старта на своей машине нас доставил Геннадий Николаевич. Через двадцать минут, мы уже были у вагончика рядом со штабелями бревен, от которого начиналась Южная ветвь узкоколейки.
Здесь нас ждал Юра, с готовой к походу мототележкой. К нашему снаряжению он добавил два собственных, длинною более метра, щупа, сделанных из упругой стальной проволоки, для подземного определения захоронений, и дал несколько полезных советов мне, по размещению вещей на тележке. Еще, через десяток минут, мы, втроем, плотненько усевшись на маленькой площадке тележки, грохоча тронулись на Юг, по узкой полоске полотна, между двумя стенами леса.
Утро было холодное, но не дождливое. Перед нами уже проехало несколько тележек с ягодниками, поэтому капли с проносящихся мимо кустов нас не сильно мочили. Встречный ветер был очень холодным, и чтобы не простыть, я облачился в меховую куртку, и крепко вцепился руками в корпус несущего нас агрегата. А качало нас довольно сильно, и вполне могло выбросить на каком-либо стыке за пределы железнодорожного пути.
Примерно, через 40 минут грохотания по рельсам, мы добрались до развилки. Одна ветвь узкоколейки продолжала нашу колею туда, где еще шла вырубка леса, а другая - уходила вправо, туда, где уже нет лесоповала. Эту ветвь (ее называют старой) пока не убирают, поскольку ею продолжают пользоваться ягодники поселка. Она ведет к клюквенному болоту с названием «Щекочий мох».

Развилка

Этот снимок сделан мною на развилке. Здесь мы остановились «перекурить», и перенести тележку на «Старый» тракт. На снимке запечатлены: Валерий Алексеевич, Юра и тележка на старой колее.
С этого места узкоколейка сворачивает на Запад.
Еще немного пути, и мы пересекаем речку Любимку. Речку снять не удалось, поскольку она у моста сверху завалена ворохом старых шпал и густо заросла кустарником.

Мостик через Любимку. Снимок в сторону Кневиц

На берегу этой речки расположена деревня Запрудно.
Проехав мостик, мои проводники остановились и стали совещаться по поводу того, где нам лучше покинуть узкоколейку, чтобы с меньшими усилиями добираться в Запрудно.
Можно отправиться пешком вдоль речки, прямо от этой точки стояния. А можно, проехать дальше, до клюквенного болота, и там уже оставить средство доставки и пешком, по ориентирам Валерия Алексеевича, выйти к нужному нам месту.

Передышка

Но заросли вдоль речки были такие густые, что штурмовать их в лоб было равносильно движению по джунглям. Мои проводники вспомнили, что, где-то рядом с речкой, была старая просека до Запрудно, по которой вывозили лес к узкоколейке. Она могла бы облегчить путь в намеченную точку.
Мы начали двигаться медленно, с остановками, и поиском этой просеки. Но ее так и не нашли, и мои помощники решили продолжить движение по узкоколейке дальше, к клюквенному болоту. И уже оттуда добираться к Запрудно.
После двадцати минут грохотания по рельсам мы, наконец, добрались к клюквенному болоту, имя которому Щекочий Мох, и остановились у места «стоянки» ягодников.

У болота Щекочий Мох

Как таковой стоянки не было. Просто в этом месте было кратчайшее расстояние до места сбора клюквы и сборщики оставили здесь свои вещи, чтобы не тащить их к болоту. Рядом с рельсами лежало несколько тележек, а на рельсах стоял мотовоз, который, привез сюда тех людей, у которых не оказалось собственных средств передвижения.
Рядом с техникой никого не было. Все были на болоте.
Здесь, у мотовоза, мы попрощались с Юрой. На прощание, Юра сообщил нам свой номер телефона, на случай, если мы будем нуждаться в помощи, и пообещал приехать за нами, если мы решим возвращаться этим же путем. Записал он и наш телефон, на случай экстренного сообщения о самочувствии мамы Валерия Алексеевича.
Мы загрузились вещами, и, обойдя мотовоз, двинулись по узкоколейке, но уже пешком. Между двух стен окружающего дорогу леса.
Здесь выяснилось, что Валерий Алексеевич не может долго идти. И после 200 метров пешей ходьбы нужно делать остановки для отдыха его ног. От физического напряжения у него возникала сильная боль.
Идти по шпалам и в сухую погоду не просто, поскольку шпалы укладываются на таком расстоянии друг от друга, чтобы у людей не возникало желания ходить по ним, а уж в сырую – тем более. Слой слизи, покрывающий шпалы сверху, делал шаг неустойчивым и рваным. Потому очень хотелось сойти на обочину дороги. Она, хоть и заросла густой травой и кустарником, но, своим внешним привлекательным видом, вызывала острое желание идти именно по ней. Я несколько раз спускался на обочину, и пробовал шагать рядом с колеею. Но, пройдя десяток метров, по мягкому зеленому ковру, раздирая одежду о колючие влажные побеги травы, быстро выдыхался, и снова возвращался на скользкую, но твердую опору шпал.
После часа ходьбы по узкоколейке, мы, наконец, достигли места, где раньше, по воспоминаниям Валерия Алексеевича, была просека, которая шла в направлении Запрудно. По ней вытаскивали срубленные хлысты к узкоколейке. Она могла стать нам ориентиром.
На болотистом лесоповале просека, по которой трактора вытаскивают лес, это совсем не то, что просека в сухом лесу. Чтобы не провалиться в трясину, под каждый новый рейс трактор выбирал новую колею. Оттого она на широком пространстве покрыта многочисленными глубокими пересекающимися бороздами, заполненными до краев болотной жижей.
За время от ее последнего использования, она настолько заросла деревьями и кустарником, что почти не отличалась от окружающего леса.
Перед тем как пуститься по ней в путь, мы сделали небольшой привал и перекусили.
Дальше уже шли по ориентирам, известным только Валерию Алексеевичу, поскольку из-за пасмурной погоды и однотипного окружающего пейзажа, никаких особых примет я не заметил. Кругом был смешанный лес и покрытая травой и болотной подстилкой земля.
Когда мы шли по шпалам узкоколейки, было очень тяжело, и я мечтал о том, чтобы скорее покинуть узкоколейку и, наконец, двинуться по лесу. Но то, что пришлось испытать теперь, когда это случилось, вряд ли можно описать словами.
Идти по самой просеке было невозможно. Иначе, можно было неожиданно погрузиться по пояс, в скрытую от глаз и заполненную водою яму, когда-то оставленную тракторами. Поэтому старались идти рядом с просекой, по заболоченному нехоженому лесу, насквозь пропитанному водой.

По заболоченному лесу

Каждый метр пути давался мне с предельным напряжением. Я уже не говорю о Валерии Алексеевиче, с его больными ногами.
Иногда, приходилось пробираться через сплошной бурелом и по щиколотку в воде. Мягкий, расползающийся под ступней почвенный слой и болотный мох, лишал опоры, и оттого на каждый шаг тратилось очень много сил. При этом шаг был неравномерным. Нужно было то семенить, то прыгать с кочки на кочку, с одного поваленного дерева на другое, при этом стараясь не соскользнуть вниз и не напороться на незамеченный сук. Особенно тяжело было перекатываться через упавшие стволы или пролезать, почти ползком, под ними.
Многомесячные дожди покрыли окружающую растительность бесчисленными капельками влаги. Любое прикосновение к ней сопровождалось выплеском струей холодной воды, которая проникала сквозь одежду, к нашим телам. И только непрерывное движение согревало тела и души.
Уже с первых шагов по лесу нам начали встречаться полуистлевшие следы войны. Это были остатки разорвавшихся снарядов и мин, обвалившиеся ямы от блиндажей и огневых точек, шрамы от траншей и глубоких окопов. Понятно, что многие из них заросли и затянулись землей настолько, что я бы их не заметил. Но, мой проводник, не только находил их, но и рассказывал сопутствующую историю их возникновения. Некоторые из находок мне удалось сфотографировать.

Часть разорвавшейся советской мины

На этой фотографии показана головная часть разорвавшейся советской мины. Как сказал Валерий Алексеевич, - этот снаряд запускался нашими солдатами подобно ракетному снаряду «Катюши», только с переносимой солдатами установки. Я где-то ранее читал, что солдаты её называли «Ванюшей».

Ручная противопехотная советская граната

А это, ручная противопехотная советская граната. Кто-то за ненадобностью оставил ее на видном месте. Мы закопали ее в ближайшей брошенной траншее.
В войну эта территория, была занята отборными частями вермахта и СС, надежно укреплена всеми видами инженерных и огневых сооружений. Поэтому, то тут, то там, на нашем пути проявлялись остатки блиндажей и огневых точек немцев. Эти сооружения использовались ими для прикрытия войск, которые перемещались, как и мы от узкоколейки к Запрудно, и обратно.

Немецкий блиндаж

Это немецкий блиндаж на нашем пути. Сохранилась даже его деревянная обшивка. По словам Валерия Алексеевича, почти все блиндажи в этом краю были построены немцами, и лишь потом, ценой больших потерь, отбиты и использованы советскими солдатами при освобождении Новгородчины.

Траншея и блиндаж

Еще одна траншея и блиндаж. И таких, свидетельств войны, в окрестных лесах, по словам Валерия Алексеевича не счесть. Многих из них так укрыла природа, что даже он с трудом мог бы их сейчас найти. Наконец, после нескольких часов жуткого по напряжению пути, мы вышли к деревне Запрудно. Правда, о существовании деревни, здесь мало что напоминало. И без знаний Валерия Алексеевича, я, возможно, никогда бы не нашел ее, ориентируясь по компасу и карте, если бы попытался повторить пройденный нами путь. Перед моими глазами была лишь безлесная полоса земли, на дальней окраине которой были замечены небольшие, густо заросшие травой, холмы. Никаких построек или остатков их присутствия не видно. Только несколько развесистых деревьев, жались друг к другу.

Место, где когда-то располагалась деревня Запрудно

По-видимому, длинный ряд холмов на заднем плане снимка, это бывшие основания для деревенских домов.
Запрудно, как и большинство лесных деревень, строилось на возвышенном берегу речки, протекающей через бескрайнее море топких болот и дикого леса.
И те холмы, которые я видел вдали, оказались, как раз, правым берегом речки Любимка. И несглаженные откосы берега и рассекающих его какнав, напоминают о том, что здесь когда-то была «стоянка» человека. Возможно, это бывшие укрепления немцев, созданные на месте хозяйственных построек жителей Запрудно.
Что представляла деревня Запрудно до войны - я не знаю, если конечно, отбросить зарисовку на довоенной карте, на которой запечатлены два ряда домов, расположенных вдоль Любимки. Но, за пять месяцев до прибытия на фронт моего отца, ее состояние можно узнать из скупых строчек 52 листа, Боевых донесений, которые хранятся в Архиве МО в фонде 202СД, опись 14410с, дела 5 (http://demjanskij-kotel.blogspot.com/2011/03/202.html).

Боевое донесение.
Павлов Андрей Павлович житель д. Запрудно перешел линию фронта 27.06.42г. в р-не юго-вост. 4 км Пустыня. Павлов показал:
В Запрудно около 150 немцев, по всей деревне и вокруг ее окопы, блиндажи, ДЗОТы, а в них пул. точки. На узкоколейке на платформе вагонетка и пушка: линия связи идет с Пустыня и Запрудно к опушке леса. Вост. 600-700 м - небольшой штаб, к которому идут провода.
15.06.42г. с Запрудно на Пустыня прошло 80 немцев, вооруженных винтовками, кроме того, 6-7 пулеметов.

За время войны, со слов Валерия Алексеевича, деревня была почти полностью разрушена. Постройки, в большинстве своем, пошли на создание укрытий оборонных объектов немецких войск.
Сразу после войны, люди пытались вернуться в деревню, о чем говорят бетонные пасынки столбов. Но во времена Хрущева, а затем - развала СССР, жизнь деревни окончательно прекратилась.
Поэтому неудивительно, что на месте деревни Запрудно, на которое указал Валерий Алексеевич, я не увидел ничего, кроме невысоких холмов, покрытых дикой травой и цепочкой редких деревьев.

Вот таким предстало передо мною место, где когда-то стояла деревня Запрудно, и которое было отмечено базовой точкой в похоронке отца.

Деревня Запрудно, в первом приближении

На переднем плане луг, на котором когда-то стоял первый ряд деревенских домов. На заднем плане – небольшие холмы, - остатки оснований для второго ряда домов, на месте которых в войну выросли блиндажи немецких укрытий.

Таже деревня во втором приближении. Впереди за зеленым холмом речка Любимка

Между этими рядами домов проходила дорога, темную горизонтальную линию которой можно различить на фотографии. Эта дорога в войну служила немцам для отвода войск с Севера (слева) на Юг (справа) в феврале 1943 года.
Ниже представлен фрагмент этой дороги вблизи.

Запрудно. Дорога вдоль деревни, вид в южном направлении.
Слева, и справа от нее, до войны, стояли дома. Русло Любимки - слева.

На фотографии запечатлены несколько бетонных пасынков от электрических опор, как единственное свидетельство послевоенного присутствия человека в деревне Запрудно. Эти пасынки белыми вертикальными черточками выступают на фоне деревьев. Такое ощущение, что рядом стоящие деревья выросли из электрических опор.
Пересекая дорогу, мы заметили отпечатки следов колесного трактора. Как потом выяснилось, в 300 метрах от этого места был поставлен пчелиный улей. К нему и вела эта тракторная колея.

Тракторная колея

Почти весь день, мы преодолевали расстояние в два с половиной километра. Но измотались так, будто преодолели двадцать.
Огромная усталость и неумолимо приближающаяся ночь заставили нас, не мешкая, заняться выбором места под палатку и костер. Причем, желательно было найти для стоянки такое место, чтобы не привлекать лишнего внимания и иметь рядом питьевую воду. Сейчас, после дефолта, из-за потери работы и источника пропитания, люди стали более агрессивными, чем прежде.
Такое место нашлось у речки Любимки.
Первое, что бросилось в глаза - это огромные площади свежевывороченной земли вдоль всего прибрежья реки. Похоже, дикие свиньи здесь постоянные гости. По этой причине, мы с трудом нашли «сухую» площадку, без глубоких следов их присутствия.

Место ночлега

Перед тем, как поставить палатку и разжечь костер Валерий Алексеевич тщательно, дециметр за дециметром, «прощупал» землю щупом, чтобы мы случайно не «прилегли» и не «согрелись» над каким-либо взрывпредметом. Я как мог, тоже пытался участвовать в этом процессе, и тоже протыкал своим щупом землю. Но, как и ожидалось, так ничего и не «прощупал».
У Валерия Алексеевича большой опыт в этом деле. Дважды он подрывался из-за подобной неосторожности на стоянках. У него есть отметины об этих событиях на ногах. И, вот тут то, я, впервые, осознал, какой опасности я бы подвергся, если бы отправился на поиск один. По незнанию, я мог разжечь костер на месте, где мог находиться «подарок войны», и моя миссия могла закончиться, так и не начавшись. Как тут, снова, не поверить в ангела хранителя, пославшего мне такого проводника!
О том, что такое возможно даже на территории деревни Запрудно, напоминала груда металла, которая была сложена рядом с выбранной нами стоянкой. Скорее всего, эти предметы были найдены и сложены на одном месте сборщиками металлома. Но приемные пункты, такой истлевший, проржавевший и опасный металл не принимают. Потому он будет ржаветь тут до полного разрушения.

Свидетельства войны

Вот такая композиция была собрана неизвестным сборщиком. Это печка, сделанная из бочки, и полный набор мин: противотанковая, крылатая и противопехотная. Композицию дополняла русская солдатская каска.
Пытаясь обустроить стоянку, мы нарвали гору травы и веток, и поверх этой «перины» поставили палатку. Потом, - натаскали сухих веток и надрали березовой коры для костра. К нашему удовольствию, несмотря на сырую погоду, костер запылал довольно быстро. Теперь мы могли расслабиться у источника согревающего тепла и просушить одежду от собранной за день влаги.
После ужина, с удовольствием, забрались в сухую палатку, и Валерий Алексеевич начал длинный рассказ о своей жизни, окружающей местности, и боях, которые шли у Запрудно.
Здесь я впервые узнал, что Запрудно было превращено немцами в укрепленный артиллерийский бастион, при котором находился немецкий командный пункт. Место это, действительно, было очень удобным для такого использования.
Во-первых, - находилось на сухой возвышенности, которых очень мало в этом районе, и, почти, на пересечении дорог от Пустыни до Кневиц, и от Замошки до узкоколейки. Во-вторых, - глухой болотистый естественный лес, окружавший Запрудно, был в отдалении, за полосой открытых огородов, - с одной стороны, и такой же открытой болотистой поймы реки – с другой. И по этой причине, приблизиться незамеченным к расположенным в Запрудно объектам было невозможно. Тем более, что эти объекты были окружены несколькими рядами колючей проволоки и минным полем.
И, наконец, в-третьих, - рядом протекал поток питьевой воды.
Для меня стало неожиданностью узнать от него о том, что осенью и зимой 1942 года, наши войска, и в их числе 645 полк, наступали на Запрудно, не с Востока - от Кневиц (от Москвы), или с Севера - от Замошки (Питера), а с Запада - от Пустыни. Только потом, ознакомившись с материалами Демянской операции и Рамушевского коридора, я узнал причину такого направления.
Этот факт только дополнял обоснованность гибели моего отца в Северо-западной стороне от Запрудно.
Именно здесь, в палатке, я впервые услышал о существовании деревни по имени Пустыня. Но это имя, в то время, мне ни о чем не говорило.
Из рассказа Валерия Алексеевича, я понял, что осенью 1942 года, после взятия нашими войсками деревни Пустыня, командиру роты 645 полка, Корзову Николаю Ивановичу, в которой, возможно, воевал мой отец, поставили задачу захватить дорогу от деревни Пустыня до Замошки. Эта дорога пролегает в километре к северу от Запрудно. Завтра Валерий Алексеевич поведет меня к этой дороге. И я смогу своими глазами увидеть места, где воевал отец.
Корзов Н.И., описал захват дороги Пустыня – Замошка - Кневицы в небольшой книжке своих воспоминаний, которую он подарил школьному музею. У Валерия Алексеевича эта книжка есть, и он мне ее подарит по возвращении в Кневицы.
Эта была первая большая удача моей экспедиции. Я, смогу получить первое печатное свидетельство сражения, в котором, возможно, погиб Николай Матвеевич Тарусин.
По рассказу Валерия Алексеевича, - в окрестных лесах, в течение военной компании войска, были перемешаны. Все время происходили столкновения между движущимися по лесу противоборствующими группами. Бой шел за каждый сухой клочок земли, где можно было укрыться, приготовить пищу, отдохнуть. В лесу скопились огромные массы войск, желающих спрятаться от авиации противника, которая держала под наблюдением эти полупроходимые леса. Так что судьбе воюющих сторон - не позавидуешь.
Но у немцев было огромное преимущество в том, что они прятались, под земляными и железными укрытиями, обеспеченные надежной связью, прикрываемые с воздуха авиацией, а советские войска, только каской и надеждой на русское «авось». Поэтому, окружающее пространство в этом районе, полностью контролировалось немцами, и оттого оказалось сплошным кладбищем для солдат нашей армии.
Как помнят старожилы Кневиц, во время войны и многие годы после нее, с появлением проталин в лесу, от трупного запаха, со всех сторон окружающего Кневицы, нельзя было нигде укрыться.

Утро у Запрудно

Утро следующего дня, как и все предыдущие, оказалось сырым и холодным.
За спиной В.А. в 20-ти шагах, течет очаровательная речка Любимка и лес на другом ее берегу. Пойму реки я снял уже тремя днями позже, поскольку был очарован именем речки и ее внешним видом.
Ниже, предлагаю вашему вниманию, несколько снимков Любимки у нашей стоянки.

Речка Любимка у Запрудно

Даже в это, не очень приятное утро, приречный ландшафт был сказочно красив.

Любимка

Вот такая красота окружает нас, а когда-то жителей деревни Запрудно

<- Предыдущая часть | Следующая часть ->

---

Рейтинг доступен только для пользователей.

Пожалуйста, залогиньтесь или зарегистрируйтесь для голосования.

Нет данных для оценки.