Пожалуй, все началось с похоронки на отца, которую моя мама получила в 1943 году, когда скиталась со мною по Кавказу, вместе с тысячами таких же беженцев войны.
Для тех, кто не знает, что такое Похоронка, привожу ее копию, которая хранилась у меня с той поры. Подлинник ее был отдан в СОБЕС в обмен на пособие по моему содержанию.

ИЗВЕЩЕНИЕ

Ваш муж мл. политрук роты Тарусин Николай Матвеевич, уроженец города Грозный (*), в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество был убит немецко-фашистскими войсками 17-11-42.
Похоронен северо-западнее 2 км. д. Запрудно, Лычковского р-на, Ленинграда (**).
Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии \ приказ НКО\.
Командир полка .....................\подпись\
Начальник штаба ..................\подпись\

(*) - здесь ошибка – он уроженец ст. Анапской;
(**) - сейчас Лычковский район стал Демянским районом Новгородской области.

Этот кусочек бумаги, с напечатанным на пишущей машинке текстом военной поры, разделил мамину жизнь на две половины: до и после. А меня навсегда лишил отца. Мне было в ту пору 3 года от роду, а маме - 27. В этом малочисленном составе, без средств к существованию, наша маленькая семья, еще долго скиталась по разоренному Кавказу и, спасаясь от бомбежек, пыталась найти место, где можно выжить среди огромной толпы таких же изгнанников.
К чести мамы, она не только спасла меня в ту тяжелую пору, но и смогла, ценой неимоверных трудов и лишений, подарить мне возможность вырасти здоровым, трудоспособным и грамотным человеком.
Вечная благодарность ей за этот подвиг!
Это она, в память об отце, сохранила для меня это маленькое извещение, несколько его фотографий. Все остальные сведения о нем я почерпнул из ее воспоминаний и из кратких высказываний, знавших отца родственников.
Надо признать, - все эти воспоминания, носили оттенок уважения к личным качествам Николая Матвеевича, его мужеству и трудолюбию.

Отец был кадровым военным, прошедшим срочную службу в кавалерии. В том, что он служил в кавалерии, не было ничего удивительного, поскольку он был потомственным казаком во многих поколениях, которые свою жизнь не мыслили без шашки и коня. Закончил он срочную службу заместителем командира эскадрона. Об этом я узнал из написанной им автобиографии, которая сохранилась в Политархиве.
Незадолго до начала войны отец был снова призван в армию, в Анапский военкомат, где занимался набором призывников, а с началом войны – всеобщей мобилизацией.
И, за полгода до оккупации Анапы, - ушел на фронт. Перед отъездом, в феврале 1942 года, он на один день заехал на аэродром, в Далляр (под Кировобад), навестить нас. В Далляр мы убыли из Анапы после того, как в наш дом попала бомба и от него остались лишь развалины. Мне было, к этому времени, полтора года от роду, так что каких-то воспоминаний от его посещения и о нем лично, в моем сознании не сохранилось.
Но, в семейном архиве осталась его фотография, сделанная накануне отъезда на фронт. Вот она.

Тарусин Николай Матвеевич 1942 г

И таким он вошел в мою память, с момента, когда я стал соображать.
Потом была война и два письма маме, которые, к несчастью, не сохранились. И еще, наши долгие скитания и непрекращающиеся до моего совершеннолетия заботы о крове и хлебе насущном.
Мне потребовалось много лет, чтобы, наконец, освободиться от повседневных забот, и найти время и средства для того, чтобы обратиться к истории его жизни и воинского пути, вплоть до гибели в 42-м году.
Я, наконец, задался вопросами: – Что происходило до того момента, как я начал соображать? Были ли у нашей семьи родственники и куда они исчезли после войны? Что за человек – мой отец?
Я заново пропустил через свою память события предвоенной и военной поры своей семьи. И понял, что просто обязан собрать воедино оставшиеся крохи сведений о семье и человеке, который дал мне жизнь. С тем, чтобы собранные документы и воспоминания, передать потомкам.
Особое место в поиске я отвел военному периоду жизни отца. Хотелось узнать: как он воевал? где и как он погиб?
Надо признать, в поисках служебных документов отца мне сопутствовало необычайное везение.
Во-первых, - потому, что мой отец был членом партии и занимал офицерскую должность (документы на членов партии хранит особый Партийный архив, а офицеры – подлежали особому учету Минобороны); во-вторых, - к моменту моего поиска появился Интернет; и, наконец, в-третьих, - начали рассекречивать военные архивы Великой отечественной войны.
Без этих составляющих, история военной службы отца и его гибели остались бы для меня великой тайной, отраженной лишь в паре строк похоронки.
Знакомиться с историей фронтовой службы Николай Матвеевича я начал с обращения в архив Минобороны. И, в ответ получил следующую справку.

Архивная справка

Как свидетельствует справка, в начале марта 1942 года, отец был направлен в Ленинградское Военно-политическое училище имени Энгельса для прохождения 8-ми месячных курсов политруков. И, по окончании курсов, 2 ноября 1942 года, был откомандирован к месту прохождения службы, в действующую армию.
Судя по скорой его гибели (17 ноября 1942 года) - первым и единственным местом прохождения службы для него стал 645 стрелковый полк 202 стрелковой дивизии, который вместе с 11 армией вел бои в составе Северо-Западного фронта, у Старой Руссы.
Теперь, мне захотелось узнать: - какие задачи выполнял 645 полк на момент прибытия отца? Что могло быть причиной его гибели?

С помощью Интернета я установил, что осенью 1942 года, 645 стрелковый полк вел затяжные бои на северном участке, так называемого «Рамушевского коридора».
Чтобы было понятно, о чем идет речь, я попытаюсь, вкратце, описать историю появления этого «коридора», которая тесно связана с «Демянской операцией».
А история «Демянской эпопеи» такова.
В ходе «неожиданного» нападения на Советский союз и стремительного летнего наступления 1941 года, немецкие войска группы «Север», взяв Демянск, летом с боями вышли к истокам Волги и Днепра. И намеревались к зиме оказаться в Москве.
Однако быстрого выхода к Москве по этому направлению не случилось, из-за ожесточенного сопротивления Советских войск. И, к осени, немецкие ударные подразделения оставили задачу наступления на Москву на этом участке, и направились в обход его, на юг - к Киеву. А оставшиеся под Демянском части 3-й немецкой механизированной танковой дивизии СС «Мертвая голова» притормозили, с тем, чтобы закрепиться на захваченных территориях, и подготовиться к следующей летней кампании.
Понятно, что с приходом холодов, подвижность механизированных подразделений Рейха резко понизилась, и, в ожидании суровой зимы, немцы начали концентрироваться и обживаться в захваченных городах и поселках.
Советское командование, видя такой поворот событий, задумало воспользоваться этой заминкой и зимними проблемами немцев, и решило, обтекая занятые немцами населенные пункты, развернуть контрнаступление. И эта попытка оказалась удачной. На многих участках Северо-Западного фронта удалось отбросить немцев более чем на 100 километров.
А 25 февраля 1942 года силами двух Северо-Западного фронта - 11 (с севера) и 34 армией (с юга) – 3-я немецкая танковая дивизия СС «Тотенкопф» и части еще 5 дивизий оказались в кольце наших войск под Демянском.

Демянский котел

Так появился знаменитый «Демянский котел». На карте это небольшой кружок, около 100 километров в окружности. В центре которого оказался занятый немцами город Демянск. Однако, попавшие в окружение немцы, не собирались сдаваться, и организовали грамотную круговую оборону.
Помощь окруженным немецким частям стала поступать в Демянск «по воздуху». Сотни самолетов ежедневно перебрасывали окруженным немецким войскам боеприпасы, продовольствие и горючее. А боевой техники и солдат внутри кольца у немцев было предостаточно, поскольку в окружение попала полностью укомплектованная механизированная дивизия. Благоприятствовала немцам и естественная окружающая среда. Вокруг были болота, густые леса и глубокие снега.
А плохо скоординированные советские войска, без артиллерии и танков, оторванные от тылов и оттого испытывающие недостаток в расходных военных материалах и продовольствии, должны были, согласно приказам армии, «сходу», пока есть еще силы после многокилометрового пешего марша по глубокому снегу, с помощью численности и трехлинеек уничтожить немцев в этом кольце.
Вот как описывает состояние наших войск у деревни Рамушево, участник тех боев, старший сержант-связист Медведев С.П. на сайте http://mgs505.narod.ru/rem1/Remember/remember/part1/part1.html

К марту месяцу (1942г.) у нас возникли большие проблемы с обеспечением боеприпасами и продовольствием, так как дороги оказались непроходимыми.
Продовольствие и боеприпасы начали подвозить на конной тяге и подносить в специальных рюкзаках за несколько десятков километров. Иногда продовольственные пайки доставляли самолетами в бумажных мешках, которые сбрасывали на полянки, отмеченные в ночное время кострами. Самолеты пролетали на малой высоте. В комплект пайка входили: сухари, сахар, крупа и продукты, поставляемые из Америки: галеты, тушенка, колбасный фарш, лярд (маргарин). Все это распределялось по подразделениям, но это были крохи, которые делили своеобразно.
Каждому на день приходилось по 100г сухарей, 5 столовых ложек пшена или риса (впервые увидел крупу из риса – так мы жили до войны), 40 г сахара, 1 банка (300 г) колбасного фарша или тушенки на троих. Варили в котелках на костре, которые разжигали в лесу, или в сделанных блиндажных печурках, в которых сжигали хворост. Иногда использовали бездымный порох в виде длинных трубочек, извлекаемых из артиллерийских гильз. Обеды приносили в термосах из полевой кухни, укрытой поодаль от передовой. В марте месяце снег начал таять и оседать. В лесной глухомани появились странные островки, видневшиеся из-под снега. Оказалось это замороженные туши лошадей, убитых при артиллерийском обстреле еще в зимнее время. У нас появился дополнительный источник питания. Туши разделывали ножами, как говорится, до копыт. Мясо варили, а жиром смазывали ботинки для повышения водонепроницаемости.
От недоедания и отсутствия полноценного питания появилась «куриная» слепота. Как только наступают сумерки, видна только малая зона перед собой, а вокруг провальная темнота. В таком состоянии невозможно выполнять задания в ночное время.
Стали есть молодые сосновые побеги или пили отвар из хвои – противный горький напиток, но медики говорили, что это необходимый витамин "С". На нейтральной полосе обнаружили овощехранилище, загруженное мороженым картофелем. Овощехранилище длиной около 100 метров, и расположено так, что один вход в него с нашей стороны, а второй с немецкой. Бывали случаи, когда в овощехранилище с одной стороны входили мы группой в 5-6 человек за картофелем, а с другой стороны входила группа примерно такой же численности немцев.
Набрав сумки, каждая группа, не приближаясь друг к другу, уходила в свою сторону, не осложняя ситуации. Обоюдное голодное состояние на какой-то период гасил взаимную враждебность.

Из-за такого состояния наших войск, уже через два месяца, в районе деревни Рамушево, немцы, встречными ударами танковых армий, разорвали кольцо окружения, и создали узкий, в 6-8 километров, коридор между Демянской группировкой и занятой ими территорией у Старой Руссы, и, тем самым, восстановили наземное снабжение своих войск под Демянском. Этому коридору и было дано имя «Рамушевский».
Вот, как описывает события той поры заместитель начальника штаба артиллерии 202 дивизии, Лиференко В.Я. на страничках рукописи «В 202 стрелковой Корсунской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова дивизии с 22. VI. 1942 г. по 18.I. 1943 г.».

Из воспоминаний Лиференко В.Я.

Ниже представлена карта, на которой «Демянский котел» уже выглядит, как «Демянская бутылка».

Рамушевский коридор

Судя по изображению, «Рамушевский коридор» - это горлышко «бутылки», дно которой ограничено озерами Велье и Селигер. А в центре бутылки находится, занятый немцами, Демянск.
Таким оказалось состояние противоборствующих сторон к апрелю 1942 года. И, в этом виде, «бутылка» просуществовала почти год, пока немцы скрытно, в феврале 1943 года, не вывели из нее последние окруженные части.
«Бутылка», как кость в горле, прошивала оборону наших войск, раздражала Ставку и вызывала огромное желание быстро избавиться от нее, поскольку выглядела очень уязвимо, и, к тому же, оттягивала много войск на блокировку. И, ничего лучшего, как беспрерывный штурм ее со всех сторон солдатским «ура!», наше командование придумать не смогло. И, в течение 12 месяцев, день за днем, методично посылало на верную смерть эшелоны солдат, лишенных поддержки танков, артиллерии и авиации.
А немцы, спрятавшись за бетонными и земляными укрытиями, за бронею танков и артиллерии, надежно прикрытые сверху авиацией, и непролазными болотами, непрерывно «выкашивали» наступающие советские войска.

Если вглядеться в карту «Рамушевского коридора», то над верхним выступом «бутылки» можно заметить надпись «202 СД». Это зона боевых действий дивизии в апреле 1942 года.
Зона дивизии простирается от поселка Беглово и до поселка Лычково. Но, где располагалась дивизия и, входящий в нее 645 полк, в ноябре 42 года, неизвестно. Полки, как и солдаты, были расходным материалом и находились в постоянном движении, поэтому на подобных картах их не обозначали. Только на оперативных картах дивизий можно проследить их размещение. Я не нашел ни одной подобной карты, и восстановил расположение полка по боевым донесениям 202 дивизии уже много позже.
Оказалось, что к ноябрю 1942 года, полк находился в глубоком вырезе у горлышка бутылки, к югу от деревни Свинорой (эта деревня есть на карте). То есть, на том месте, где на карте указана 370 сд.
К ноябрю 42-го, ситуация на фронте сильно изменилась. Немцы уже были на Кавказе, а также под Москвой и Сталинградом. А окруженные под Демянском части немецкой армии, не только не думали покидать кольцо, а, наоборот, - за лето еще более укрепили свои позиции, отладили до мелочей свою оборону. Своим присутствием, они оттягивали на себя огромные силы нашей армии.
За год боев они успели приноровиться к манере штурма Советской пехоты, и отладили быструю переброску резервов в горячие точки внутри Демянской бутылки. Благо этому не мешала Советская авиация и артиллерия. И потому, бутылка оставалась все той же величины и все также угрожала Москве и Ленинграду.
Советское же командование, продолжало сохранять прежнюю тактику и не снимало задачу по скорейшему уничтожению немецкой группировки с помощью изнурительного солдатского штурма. Потому и 202 дивизия, несмотря на потерю к ноябрю трех четвертей личного состава, продолжала активно штурмовать эту «проклятую» бутылку.
Выход из строя советских войск, штурмующих Демянскую «бутылку», происходил в таком темпе, что поступающее пополнение, едва успевало компенсировать убыль личного состава. Поэтому после знакомства с документами и воспоминаниями участников операции, мне стала понятна причина столь скорой гибели отца.
Во что обошлась Советской стране Демянская операция, говорят следующие данные Интернета.
Людские потери в самостоятельных фронтовых операциях 1941-1945 гг. вне рамок стратегических операций с сайта «Боевые действия Красной армии в ВОВ»
(http://bdsa.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=2148&Itemid=29)

Наименование операций, сроки их проведения и привлекаемые силы	Численность войск к началу операции	Потери безвозвратные	Потери санитарные	Потери общие	Средне- суточные потерим
Демянская наступательная операция 7.1. - 20.5.42 г. Северо-Западный фронт 1-я ударная, 11-я, 34-я и 53-я армии	105 700	88 908 (84,1%)	156 603	245 511	1 832
Демянская наступательная операция 15-28.2.43 г. Северо-Западный фронт в полном составе	327 600	10 016 (3,0%)	23 647	33 663	2 405
Итого:		98 924	180 250	279 174

Замечу: в этой таблице не учтены потери с 20.5.42 по 15.2.43. То есть еще за 8 месяцев беспрерывных атак. О том, что и эти потери были ужасными, говорят строки боевых донесений 202 дивизии, которые будут приведены ниже.
Таким образом, по скромным подсчетам, общие потери Советской армии за 14 месяцев боев под Демянском превысили 330000 человек, (из них безвозвратных более 120 000), а немецких 63600 человек, из них безвозвратных – 6300 (http://buketize.ru/600556/1/Demyanskaya-Operatsiya-1942-goda).
Почувствуйте разницу! Страшное соотношение! 1 к 19! На одного погибшего немецкого солдата – почти 19 советских.
И это - без учета потерь мирного населения, которое вообще никто не считал.
Было бы бестактно не упомянуть Советских военноначальников, которые руководили планированием и последующим уничтожением немецких войск, окруженных под Демянском.
Это, во-первых, - генерал-лейтенант, Курочкин П.А., который командовал Демянской операцией с августа 1941 по октябрь 1942 года. И, во-вторых, - маршал Советского Союза Тимошенко С.К., который в октябре сменил Курочкина П.А. на посту командующего Северо-западным фронтом.
Именно этим людям, Ставке, Генеральному штабу и лично главнокомандующему – И.В. Сталину, мы обязаны таким уроном.
Демянская операция оказалось полностью провальной. Поэтому о ней так мало знают наши люди, но хорошо помнят немцы.
Немцы, участников боев, отмечали специальным нарукавным знаком – Демянским щитом с мечами. Этим знаком награждались офицеры и солдаты вермахта за нахождение в окружении в течение 60 дней, а также за получение ранения во время окружения и за проявление храбрости.
Наши же солдаты - похоронками со словами «в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит…».
А геройство и мужество нашим солдатам требовалось невиданное. Поскольку на их глазах, в том же месте, при точно таком же штурме некоторое время назад, их, почти безоружные товарищи, снопами падали от вражеских пуль. И вот теперь настала очередь для них - подняться и сделать несколько шагов той же дорогой, навстречу фонтанам свинца, чтобы «психической» атакой подавить противника!
И они поднимались по команде командиров и делали эти последние шаги в надежде, что их прямые начальники, наконец, учли ошибки, все просчитали, и теперь не допустят их бесполезной смерти.
Увы! Бой, в век технического прогресса, без артподдержки с земли и воздуха, опять оказывался проигранным. А если так, то жертвы были напрасны и подвиги обесценены. Поскольку награды принято раздавать только лишь тогда, когда противник повержен. А они, увы, - не дотянули до наград! И завтра им снова придется повторить атаку. У меня возникло убеждение, что все участники боев вокруг Демянска достойны звания героев, поскольку их гибель была предрешена высшим военным руководством, которое не только не справлялось с управлением войсками, но даже не анализировала причины огромных потерь.
Доказательства этому, я нашел в воспоминаниях командира дивизии, участвующего в Демянской операции.
Вот какие строки оставил потомкам командующий 26 стрелковой дивизии Кузнецов П.Г. в книге «Дни боевые» (http://ixbook.net/read_dni_boevye_id96282_page27.html), о событиях ноября 1942 года.
Строки относятся к моменту посещения Кузнецовым штаба 202 стрелковой дивизии, в районе Беглово. Цель - встреча с комдивом Штыковым С.Г. для организации боевого взаимодействия.
Причина встречи ужасно банальная: - между штабами и командующими соседних дивизий нет связи! И генералам приходится лично посещать друг друга, чтобы уточнить обстановку, узнать новости из штаба армии, и наметить ближайшие совместные задачи. И вот, что они обсуждают:

— Начальство опять что-то замышляет, делает перегруппировки и все молчком, — говорил Штыков (командир 202 стрелковой дивизии, в которую только что прибыл Николай Матвеевич). - Перебрасывают с участка на участок, как мячик, а зачем — неизвестно. Вот и сейчас перебросили меня, чувствую, заставят Сорокинo брать, но пока ничего не говорят, скажут в последнюю минуту. Ты не знаешь, когда наступать начнем?
— Нет, не знаю, — ответил я. — Был здесь вчера начальник штаба армии, изучал, планировал что-то, а затем, так ничего и не сказав, уехал в латышскую дивизию к Вейкину. Вечером я зашел к Вейкину, спросил у него, а он только плечами пожал. Так и ушел я от него ни с чем. [157]
— Вот тебе и взаимодействие, — покачал головой Штыков. — Каждого ограничивают рамками своей задачи, не раскрывая ни замыслов старшего начальника, ни задач соседей. Пришлют выписку из приказа, вот и все, комбинируй как знаешь. Если интересуешься, что будет делать сосед, то сходи к нему сам и узнай, а его добрая воля — сказать тебе это или не сказать. А как у тебя с людьми?
— Хвалиться нечем, ниже среднего. Хоть и в обороне лежим, а потери несем каждый день. Люди выбывают, а пополнения не поступает.
— А у меня совсем людей мало, — вздохнул Штыков. - Плоховато дело и со снарядами... .

А со снарядами было не просто плоховато, а очень скверно. Их выдавали поштучно, и по каждому выпущенному снаряду требовался письменный отчет о результатах его использования. Поэтому при штурмах снаряды экономили более, чем солдат. О солдатах не нужно было писать отчета, отчего он погиб. И еще из тех же воспоминаний:

— Кроме нас, наступает еще кто-либо? — спрашиваю начальника штаба.
— Справа как будто латыши, а слева — не знаю. Начштарм пролетел, словно метеор, я и оглянуться не успел, а его уже и след простыл. Получим письменный приказ, в нем, очевидно, все будет сказано.
Напряженно вслушиваются в мой разговор с начальником штаба командиры полков и потихоньку переговариваются.
— Одним словом — «с ходу», — иронически замечает кто-то из штабных командиров.
— Говорят, в этой армии стиль такой, — подхватывает Заикин.
Я в душе соглашаюсь с ними. В самом деле, почему нам сообщают задачу перед самым ее выполнением, вопреки уставным требованиям, и реальность ее решения сразу же ставится под угрозу? Почему здесь всегда такая спешка?

И этот ужасный разговор происходит между двумя генералами, которым доверены судьбы десятков тысяч солдат! Полное ощущение войны 1812 года. И это - в 1942-м, после полутора лет от начала войны. Когда уже нет неразберихи первых месяцев. Уже известен противник. Его слабые и сильные стороны. Он уже 9 месяцев в полукружие под Демянском. Уже появился опыт солдатского штурма бетонных и бронированных укреплений окруженных немцев, и прошло достаточно времени на выбор тактики для каждого участка фронта. Уже на своей «шкуре» солдаты ощутили, что при обороне гибнет меньше людей, чем при наступлении. Тем более, с винтовкой и гранатой против бронированной машины.
Но все, к сожалению, оставалось таким, как в момент нападения Германии на СССР. Все та же боязнь перейти к оборонной тактике и тем самым, разгневать Верховного главнокомандующего.
Только наступать и побеждать! А сводки о потерях от этих наступлений в Ставке, похоже, не читали. Или, возможно, что еще хуже, их скрывали или занижали. А успехи преувеличивали.
Потому солдаты продолжали гибнуть в непрерывных лобовых атаках на укрытые минными полями, железобетоном и броней огневые точки врага с тем, чтобы подтвердить наступательный дух командующего армией.
И другого выбора у них не было! Таков приказ! А, за неисполнение приказа – расстрел!
А, для «подъема боевого духа» в тылу дивизий и 645 полка, стоят «специальные» Заградотряды НКВД.
О том, какие жертвы на алтарь войны принес 645 полк, хорошо показывают строчки воспоминаний участника боев у Рамушевского коридора, заместителя начальника штаба 202 дивизии полковника Лиференко В.Я.

Из воспоминаний Лиференко В.Я.

И это плата за приказ - овладеть деревней в 16 дворов. А штурмовали эту деревню вместе с этим полком еще четыре подразделения 202 стрелковой дивизии. Это 1317 стрелковый полк, отдельный учебный батальон, 371 особый батальон, заградотряд, и почти вся дивизионная артиллерия.
И это не все! Помимо 202 дивизии эту деревню пытались взять пехотные подразделения других дивизий и бригад. Это морской батальон 253 стрелковой дивизии, отдельный штурмовой батальон 55 стрелковой дивизии и батальон 126 стрелковой бригады. И полегло у этой деревушки, со скромным именем Пустыня, очень нескромное число наших солдат и матросов. Правда истинное число их никто никогда не узнает.
Самое ужасное, что и через 9 месяцев после описанного штурма, клятая деревня так и не была взята нашими войсками. И в такую «молотилку», как раз, попал мой отец.

Теперь, после такого длинного вступления, обратимся к архивным материалам, относящимся к 645 полку, которые опубликованы на сайте Минобороны www.obd-memorial.ru.
Для меня, особый интерес вызвали донесения о потерях личного состава 202 дивизии в октябре-ноябре 1942 года. Такие донесения отправлял штаб дивизии в штаб армии каждые 10-15 дней.
Вот цифры потерь этой дивизии.
Донесение за 10.10.1942 года – потери 432 человека;
17.11.1942 года - потери 269 человек;
26.11.1942 года – потери 160 человек;
5.12.1942 года – потери 98 человек.
И это погибшие одной дивизии и только за два месяца, на скромном участке фронта в 3 километра, в период, когда командование армии не проводит никаких крупных операций.
Не правда ли - жуткие цифры?! Если учесть, что немцы на всем Демянском фронте, за полтора года боев, потеряли всего 6300 солдат!
О раненых, конечно, в этих сводках ничего не сказано. Их, обычно, вдвое больше! И, конечно, многие из раненых найдут свой погост по дороге в санбаты, госпитали, тыл. Поскольку нет транспорта, медикаментов, врачей и авиации прикрытия.
А многие из тех, кто добрался до госпиталя, из-за низкого уровня врачебной помощи, станут инвалидами. А сколько еще солдат и ополченцев вообще не доберутся до Демянского фронта, попав на пути к нему под бомбежки господствующей в небе немецкой авиации?
То, что потери в дивизии уменьшаются от даты к дате, происходит не оттого, что командование учло прошлые просчеты, и скорректировало способы боя. А только потому, что с каждым днем воинов в дивизии становится все меньше и меньше. И в декабре 1942 года, после потери более трех четвертей состава, 202 дивизия была выведена из боя и отправлена в район Лялино - «для приведения себя в порядок» (так в донесении)!
Печальную «работу» 202 дивизии продолжит «свежая» 253 стрелковая дивизия, с новым, необстрелянным пополнением.
Однако, обратимся к донесению о потерях 645 полка за 5.12.1942 года. Именно в нем зафиксирован печальный факт гибели отца.
Выкопировку из этого донесения я представил двумя частями, чтобы можно было легко ее прочитать.

Донесение

Донесение

На этой странице донесения выделены 3 фамилии командиров 202 дивизии, погибших в период с 17 по 28 ноября 1942 года.
Погибшие командиры отмечались в донесении отдельным списком от солдат. Остальные 95 погибших солдат дивизии записаны в этом же донесении, по той же форме, только отдельным перечнем.
Из этого донесения я узнал, что отец похоронен не на дивизионных кладбищах у деревень Пожалеево или Беглово, а в очередной точке пространства, окружающего деревню Запрудно, а это значит, похоронен он был в траншее или воронке от снаряда, как и остальные упомянутые в донесении солдаты и командиры.
То, что в похоронке место захоронения отца находилось на расстоянии в 2 километра от д. Запрудно, а в архивной справке - на расстоянии 1,5 километров, а здесь, в донесении, это расстояние уже равно 1,6 км., говорит о том, что координаты места захоронения в документах войны – вещи чисто условные. И к истинному месту захоронения имеют лишь приблизительное отношение. К тому же, они привязаны не к двум или трем точкам местности, а к целой деревне. Потому, поиск захоронения по указанным параметрам в окружающем пространстве совершенно нереальная задача.
О том, что к записи данных о месте гибели и захоронения относились наплевательски, говорят и другие данные из приведенной выкопировки. Заметьте, - все погибшие захоронены в одной точке! Хотя погибли они в разное время и в разных местах. Не думаю, что погибших выдерживали 10 дней, чтобы похоронить в одном месте.
К сожалению, в донесениях не указаны и причины гибели военнослужащих. Везде только лаконичное - «убит».
Еще «хуже» было тем, кто находил свой конец на поле боя, или в районе, захваченном врагами. Тогда писали – пропал без вести, или – «погиб в бою за деревню …». Их, как правило, хоронили местные жители окрестных деревень в ближайших воронках, по приказу немецкого командования. Без какой-либо регистрации в документах.
Советское военное руководство старалось не афишировать масштабы своих потерь. Потому, как при этом принижалось его величие. Командующие не любили оценивать свои заслуги военными потерями. Но, зато, всегда называли завышенные потери врага.
Вот пример донесения 144 отдельной стрелковой бригады, которая занимала Запрудно и Кневицы, после отхода немцев весной 43 года.

144 ОТДЕЛЬНАЯ СТРЕЛКОВАЯ БРИГАДА
Основание: Ф 1972, опись 1, д. 1
С 19.02.43г. по 01.05.43г. бригада в составе 34 А принимала участие в ликвидации Демянского плацдарма, на основании шифровки Военного Совета 34 А №434/ш от 16.02.43г. В период наступательных боев бригадой были заняты: сильно укрепленный опорный пункт противника Налючи, ж/д станция и поселок Кневицы, кроме этого освобождено 22 населенных пункта.
При выполнении боевых задач, бригадой был нанесен противнику следующий ущерб:
В живой силе:
1. Убито и ранено солдат и офицеров до 5.000 чел.
2. Взято в плен 10 чел

В личном составе бригада понесла следующие потери:
Убито 1568 чел
Ранено 3544 чел
Пропало без вести 359 чел.

Ну не мог комбриг написать цифру потерь немцев меньше 5 тысяч, в то время, как потерял за два с половиной месяца 5470 своих бойцов.
Пойди, докажи, что погибших и раненных немцев было меньше? А вот с пленными проблема! Их нельзя добавить. Потому такое интересное соотношение 5000 к 10.
К тому же следует отметить, что освобождение перечисленных населенных пунктов весной 1943 года, в котором принимала участие 144 бригада, произошло «не самым героическим образом. Немцы вывели своих через Рамушевский коридор, причем преимущественно личный состав, бросив технику, обозы, архивы и прочее. Наши этот отход проворонили, ушедшие немецкие части от преследования оторвались и т.д. и т.п.» (Воспоминания фронтовика – Бескина И.А. в книге «Выпало жить» http://helpix.ru/zhit)

Теперь, обратимся к послевоенному времени, когда началось разминирование территорий, на которых шли бои. Естественно, что при этом обнаруживались многочисленные захоронения солдат.
Так вот, до 90-х годов процедура перезахоронения была простой. Найденные останки воинов просто переносили на ближайшие кладбища. Без указания координат прежнего захоронения и описания его содержимого. И, как говорят археологи, - самый большой вред историческим памятникам наносят их неграмотные коллеги.
Более всего повезло тем воинам, чьи медальоны или документы были обнаружены в месте захоронения. Их имена сообщались в военкоматы и заносились в списки новых захоронений. Остальные, навсегда становились безымянными.
О процедуре послевоенных перезахоронений, я узнал намного позже. А тогда, когда я впервые вышел в Интернет, и прочитал первые документы Минобороны, я еще свято верил военному ведомству и их военной педантичности. Поэтому принял указанные в донесении координаты могилы, как догму, не требующую доказательств. И у меня, тут же, возникла мысль, - попытаться с помощью Интернета найти карту, а на ней точку, с заветным именем Запрудно.
Было опасение, что за 65 лет, прошедших с момента войны, такого населенного пункта уже нет на картах. Но, мне повезло! Я, нашел карту-километровку с именем Запрудно, а затем и спутниковый снимок – правда, скверного качества.

деревня Запрудно

Оценив снимок и карту, я понял, что деревня Запрудно находится в лесном заболоченном месте, примерно в 10 километрах от ближайшего населенного пункта, с названием Кневицы, имеющего выход к железной дороге. Судя по отсутствию дорог и надписи на карте, деревня Запрудно брошена жителями.

То, что я нашел заветную точку на карте, окрылило меня. Я понял, что останавливаться в поиске теперь уже мне не позволяет совесть. Меня захватила идея – попытаться самому добраться в район Запрудно. Тем более, что находится он недалеко от железной дороги.
И хотя я понимал, что найти место захоронения отца невозможно. Но, задумка, собственными глазами увидеть район его гибели и помянуть имя его рядом с захоронением, вполне осуществима. Тем более, что я имею некоторый опыт длительных «прогулок» в безлюдные места, и силы для повторения. Нет проблем с, необходимой экипировкой, и достаточно свободного времени для реализации этого желания.
Правда, по опыту знаю, предполагаемые условия похода, вычисленные по карте, могут сильно отличаться от реальных. А это, значит, необходимо обратиться к кому-либо из тех, кто в этом районе был, за консультацией.
Надо признать, что 2008 год, на который я наметил поездку, не очень способствовал моему замыслу. Страна еще не вышла из дефолта. А военкоматам было совершенно не до поисков захоронений.
Единственный выход - обратиться за помощью к «поисковикам» Новгородчины. Их электронный адрес я нашел в Интернете.
Я, тут же, сочинил письмо по этому адресу, в котором указал координаты захоронения отца, и попросил, участников «Поисковой экспедиции «Долина»», сообщить мне все, что они знают о перезахоронениях в интересующем меня районе, и имена лиц, которые вели или ведут там поиски. Обещал, что буду благодарен тем, кто вышлет мне собственные карты этого района, опишет рельефную ситуацию района, лучший маршрут и лучшее время года для посещения захоронений в этом районе. А также то, что с удовольствием приму советы, по прохождению маршрута и рекомендации в выборе проводника.
К чести «Долины», я получил содержательный ответ незамедлительно. Огромная благодарность за него Ларисе Лысовой.

Поисковые работы в районе д. Запрудно Демянского района с 1993 года вел поисковый отряд "Красная гвоздика", базирующийся в п. Кневицы. У убитых бойцов в этом районе ребята нашли несколько медальонов. В ЦАМО РФ они значились захороненными на дивизионном кладбище 1,6 и 2 км северо-западнее д. Запрудно, но все они воевали в 682 стрелковом полку 202 стрелковой дивизии. Нет ни одного бойца из 645 стрелкового полка.
Сказать, что Ваш отец найден и захоронен, но личность его из-за отсутствия при нем документов не установлена, мы не можем. Нет большой уверенности.
В настоящее время отряд не существует. Попробуйте написать командиру отряда Валерию Алексеевичу Матвееву: Новгородская область, Демянский район, п. Кневицы, ул. Линейная, д. 6 кв.4. Думаю, он сможет Вам помочь. Лучшее время для поиска - апрель, май (нет травы и комаров). Тем более, что местность там болотистая.
С уважением, Лариса Лысова, главный специалист "Поисковой экспедиции "Долина". Более подробно о работе "Долины" можно почитать на нашем сайте:> http://www.novgorod.net/~dolina/
Будут вопросы, пишите.

Получив почтовый адрес Валерия Алексеевича Матвеева, я немедленно отписал письмо в Кневицы.
В нем я сообщил ему о намерении посетить Запрудно. Попросил консультативной помощи по выбору маршрута, времени года, экипировке и мерам безопасности. И сообщил, что намерен встретиться с ним в Кневицах, перед тем как отправиться в заданный район. А, в заключение письма, - пригласил его стать моим проводником.
Ответ из Кневиц долго не приходил. И я уже решил, что в сентябре самостоятельно «двину» в выбранный район. Как вдруг, в конце августа, мне приходит долгожданный ответ.

Ответ из Кневиц

Я срочно заказал переговоры с Валерием Алексеевичем, и первое, что я слышу это то, что он согласен быть моим проводником, но просит приехать в Кневицы, в начале сентября, до сезона дождей. И второе, - он решил мои проблемы с проживанием.
Это была, без сомнения, божественная помощь! Такого подарка судьбы я не ожидал. У меня «с плеч» снималась огромная масса промежуточных проблем. И появилась уверенность, что я попал в руки хорошего человека. Похоже, судьба вымостила мне отличный путь к достижению поставленной цели. Более того, посланный мне, не иначе как Свыше, человек имеет не только сведения о боях и захоронениях вокруг Кневиц, но и имеет доступ к воспоминаниям о боях 645 полка в районе Запрудно. И, что, особенно кстати, у него есть лицензия на проведение поисковых работ.
Спешно уладив все проблемы на работе, я взял билеты на поезд, и послал В.А. Матвееву телеграмму о своем приезде в Кневицы 10 или 11 сентября.
К сожалению, его просьбу о казачьих атрибутах, я исполнить не успел. В городе, где я живу, казачьих папах и фуражек не шьют, хотя казачья община существует. Поздний приход письма не оставил времени на поездку в тот город, где эти атрибуты шьют. Поэтому я стартовал, взяв с собою только документы для музея и экипировку для пребывания вдали от жилья.
Я знал, что поезд Москва-Псков, на котором я добираюсь в Кневицы, проходит по святым для россиян местам – истоку Волги и Валдаю. Но, когда поезд приблизил меня к ним, за окном была темень, через которую я мог разглядеть только подсвеченные фонарями фасады маленьких станций на многочисленных разъездах, и мелкие капли дождя, бесконечно струившийся по стеклам.

---

Рейтинг доступен только для пользователей.

Пожалуйста, залогиньтесь или зарегистрируйтесь для голосования.

Нет данных для оценки.